Три дня мы просидели в подвале, не могли выйти даже за водой. Прямой наводкой били по нам, все квартиры разушены. Разве они не видели, что тут мирные жители? Если бы не русские братья, нас всех бы давно уже не было! Здесь останемся, никуда не уедем. Сказали, город восстановят...

Грузины не предупреждали, что придут. Вошли неожиданно, и сразу началась стрельба. По селу несколько раз проехали пять танков. Стреляли прямо по домам, а за ними шли автоматчики. Когда начался обстрел, все мои соседи бежали, а я лежала ничком в огороде, и они не нашли меня - думали, что я убита.

Здесь было 350 домов, осталось человек шестнадцать. Грузины не предупреждали о начале операции. В село вошли человек четыреста (грузинских военных). Они врывались в дома, искали оружие и форму, кричали: здесь живут боевики? Они думали, здесь боевиков больше, чем в Цхинвале! На самом деле никого здесь не было, только мы да женщины. Мы спрашивали: зачем разрушаете дома? Грузины говорили: за дома не беспокойтесь - государство все отстроит!

Я живу в этом доме (двухэтажный блочный дом промышленной постройки). Никто нас не предупреждал. Все три дня, пока продолжался обстрел, сидел в подвале. Услышал грузинскую речь, надел медаль «Ветеран труда» - меня ею в Тбилиси награждали, я надел, чтобы не убили. Что они делали! Выстрелы, взрывы.

В день, когда грузины уже вошли в город, мы выехали на машине из города. Нас было пять человек я, Эвелина Джабиева, Валерий Кокоев, его супруга Гассеева Фатима и их дочь - Кокоева Дзерасса. Я не соглашалась выехать, так как мои сыновья в России. Они были там в безопасности. Мой сын не мог дозвониться ко мне. Связь была плохая. Поэтому он хотел приехать и забрать меня. 

Валерий настоял на том, чтобы увезти нас. Его дочь Дзерасса тоже боялась, от стресса она начала трястись вся. Поэтому решили уехать. Хотели доехать до села Хвце.

Нас было трое в доме - я с сыном и моя золовка, Мамиева Тамара Николаевна.

И вот той ночью - с 7 на 8 августа - снаряд с такой силой разорвался, что у нас стену в доме пробило, и дом загорелся сразу. Мы от ужаса бросались в разные стороны, не знали, куда нам деться, и моя золовка выбежала на улицу. Там она и осталась. Лестница загорелась и обвалилась и она под обломками осталась, мы ее не смогли вытащить - мы не могли даже добраться до порога дома, такая была стрельба. Тамара в советское время долго работала в грузинском селе в школе, учительницей русского языка.

5 августа детская поликлиника уже не работала. Я пришла на работу, позвонила главврачу, и он сказал, что мы не работаем. Я спросила: «А в пятницу?» Он сказал: «Посмотрим, по обстановке». Никаких опасений у людей не было. До этого мы сделали перепись детского населения - 25% детей осталось в городе. Мы ведь детей эвакуировали, в Ростов, во Владикавказ, но в основном потому, что это был такой отдых для детей. Конкретного предупреждения не было, такого нападения никто не ожидал, Саакашвили ведь говорил, что стрелять не будет, а наш президент уверял, что у нас все средства есть, чтобы защититься... И все были абсолютно спокойны, никто не старался никуда выезжать.

О пути из Владикавказа в Москву спецкор "Комсомольской правды" Александр Коц сам рассказал, как был ранен. Вот его монолог:

- Мы ехали в Цхинвали на БТРе командующего 58-й армией, в колонне из 30 боевых машин, чтобы разблокировать окруженных в Южной Осетии российских миротворцев и журналистов. Въезжали в Цхинвали с юга. Основная Зарская дорога немилосердно обстреливалась. И мы решили идти по другой дороге, через лес. Вдруг я увидел у подбитого танка двух грузин. Потом пригляделся: за каждым столбом - грузины, с автоматами, пулеметами. Сказал сидящему рядом бойцу: "Грузины". Он истошно закричал: "Грузины!" Колонна остановилась.

7 вечером, где-то в половине двенадцатого, мы как раз собирались ложиться спать, думали, этой ночью спокойно будет, обещали ведь начать переговоры... Кроме меня и папы все уже легли, а я была в ванной. И вдруг раздался взрыв... Папа закричал, чтоб мы все быстро бежали в подвал. Я сначала отказывалась, думала, это обычный обстрел, обычно ведь они быстро заканчивались. Но папа без лишних слов потащил меня в подвал, брата моего, который уже спал, прямо в одеяле подхватил и понес в подвал. Хорошо, мы туда днем кресло спустили, туда брата и положили. Обстрел такой сильный был, что весь дом, большие наши окна тряслись и дребезжали... Мы все метались вверх и вниз, кто за одеялом, кто за чем, хоть мы и не знали, что нам столько времени придется там сидеть... Потом, когда мы все уже устроились, папа побежал, оделся и убежал куда-то.

Жанна ЦХОВРЕБОВА

Всему миру стало известно о вероломном нападении грузинских оккупантов на мирно спящих жителей маленькой Осетии в ночь с 7 на 8 августа.

Моя семья - это мой отец, ветеран войны и труда, инвалид II группы, и дочь, студентка одного из московских вузов - приняли решение отказаться от эвакуации и разделить участь нашего народа.

В ту роковую для осетин ночь, 7 августа, Саакашвили в "Новостях" объявил, что Грузия не собирается нападать на Южную Осетию и заявил о заключении перемирия, а сам ждал погружения в сон мирного населения Цхинвала, чтобы нанести молниеносный удар.